Когда-то, накануне космической эры, казалось, что мы находимся буквально в одном шаге от космоса: достаточно лишь оторваться от Земли и преодолеть гравитацию -- и можно летать между звездами.
В "пальповых" романах отца жанра космической оперы Э.Э. «Дока» Смита (E.E. “Doc” Smith) межпланетные ракеты летают на большие расстояния благодаря неким, подробно не описанным, передовым технологиям, но некоторые из этих ракет также оснащены новейшим оборудованием… дизельными двигателями. Как будто внеземная экспедиция была походом по магазинам.
Между тем, как говорится в путеводителе «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса (Douglas Adams), «космос велик. Он просто огромен. Вы даже не поверите, насколько он умопомрачительно громаден. Возможно вам покажется, что от вашего дома далеко до аптеки, но это расстояние просто ерунда в сравнении с космосом».
В эссе «Самое дальнее путешествие» Айзек Азимов (Isaac Asimov) рассчитывает время, необходимое для преодоления космических расстояний — технология, которой располагает НАСА сегодня, позволит нам достичь ближайшей звезды примерно через 1000 лет, но даже если – что невозможно — у нас будет возможность двигаться со скоростью света, путешествие будет длиться ужасно долго.
Вывод такой: жёсткий реализм удерживает нас на Земле, но фантазия позволяет, хм, дать волю воображению. Писатели охотно пользуются этой возможностью. Филип Дик (Philip K. Dick), большой знаток дешёвых прибамбасов бульварной научной фантастики, устами персонажа романа «Шалтай-Болтай в Окленде», фаната фантастики, обращает внимание читателей на эти проблемы:
«Знаете, парни, которые пишут о таких вещах… об этих ракетных кораблях, машинах времени и сверхсветовых перемещениях, обо всей этой муре. Хочешь отправить героя на Марсе, говоришь что-то вроде: “Он включил автоматические высокомощные реактивные дюзы”. Этот Андерсон не так уж плох, но вот некоторые – просто нечто. Шныряют по всей Вселенной. Должно быть, писать эту чепуху очень просто: высасывают ее из пальца, и все».
Реализм можно найти в фантастике космического «ближнего прицела», ярким примером которой является «2001: Космическая Одиссея» Стэнли Кубрика, отличающаяся от типичного космического приключения тем, что не похожа на мультфильм с Гуфи и Дональдом Даком.
Здесь не шастают с планету на планету, но чувствуется чудовищность расстояния -- космическое путешествие к Юпитеру занимает долгие месяцы. И все выглядит реалистично. Но под «реалистичностью» следует понимать – убедительно.
Давайте посмотрим на «Ностромо», корабль из «Чужого» Ридли Скотта. Современное киберпанку произведение показывает грязь и износ технологий. Именно так и должна выглядеть космическая буровая платформа. Можно поверить.
]
Более-менее, пока не задасться вопросом о расстоянии и времени, которое понадобится «Ностромо», величественно плывущему по космосу космическому кораблю, на то, чтобы выполнить задание и о рентабельности всей операции. К счастью, на обед, блюдами которого являются члены экипажа, приходит Чужой, и нам не хватает времени на такие размышления.
Потому что на самом деле это тот самый момент, когда космос становится интересным. Это можно увидеть в творчестве Станислава Лема (Stanisław Lem), которого некий назойливый инженер Мамонь обвинил в ошибках в его расчетах.
Когда суть заключается в человеке – перед лицом Чужого, перед лицом вызова, перед лицом его человечности, следует послать инженера Мамоня куда подальше. Для всего жанра космической оперы космос стал гаджетом, театральным фоном, сценическими помостками и так далее. Речь идет не о том, как летать, на чем летать и возможно ли это вообще, а о том, как создать соответствующую сценографию для рассказываемой истории.
Магия технологии
Незнание – благословение, знание связывает руки. С тех пор как мы рассмотрели Луну со всех возможных сторон, на ней нет места старым добрым селенитам (разве что для Лунной Волшебницы местечко найдется). С тех пор, как мы уяснили себе, насколько огромен космос, у нас нет возможности прыгнуть в хромированную аэродинамическую ракету с обложек журналов Хьюго Гернсбека, чтобы полететь на планету Монго вместе с комиксным героем Флэшем Гордоном. Или посетить «Запретную планету», подлетев к ней на летающей тарелке. Необходимо было изобрести новые «высокомощные дюзы» (гиперпространственные прыжки, звездные врата) и залежи различных «кейворитов» (типа «унобтаниума» из «Аватара»). Или Добрых Зеленых Дядюшек, оставивших в наследство некоторые космические технологии – вроде Хичи из цикла «Врата» Фредерика Пола (Frederick Pohl).
Сегодня кажется забавным еще один текст упомянутого выше Айзека Азимова, в котором он различает аббревиатуры «sci-fi» и «s.f.». Первые должны означать «слабую» фантастику в духе фильмов о Годзилле, вторые — настоящую, твердую научную фантастику, примером которой может служить… «Звездный путь»!
Именно «Звездный путь» и чудесные варп-двигатели космического корабля «Энтерпрайз», способные разгонять его до скоростей, во много раз превышающих скорость света, о невозможности чего написана длинная статья в Википедии. Когда капитан Кирк заказывает варп-скорость в машинном отделении, он верит в науку, которая когда-нибудь, хотя мы еще не знаем как, решит эту большую проблему. На данный момент наше незнание можно замаскировать техно-болтовней, включая в нее лекции по теории Эйнштейна или новейшим идеям теоретической физики.
Ибо, если, например, Митио Каку написал научно-популярную книгу «Гиперпространство», то он предоставил этим самым право капитанам звездных крейсеров использовать таковое гиперпространство!
И это не имеет ничего общего с магией, о которой говорил в своей знаменитой шутке Артур Кларк (Artur C. Clark), не так ли? «Любая достаточно развитая наука неотличима от магии?» Не так.
Как кто-то заметил, это также мало чем отличается от волюнтаристского решения сюжета. Поэтому следует отдать дань уважения авторам так называемой твердой научной фантастики, которые, по крайней мере, стараются в своих работах руководствоваться текущим состоянием знаний и изобретать собственную вымышленную физику, максимально придерживающуюся правил.
Возьмем, например, колонизацию, ведь в космос человека тянет (сразу после удовлетворения его любопытства и желания развлечься) мечта о завоевании новых жизненных пространств и расселении на других планетах. На этом этапе близкая к пальп-литературе космическая опера просто-напросто покажет крупным планом галактику, наполненную обитаемыми планетами (причем каждая из них будет отличаться какой-то деталью — здесь живут воины, а там — потомки португальских католиков). Между тем, твердая научная фантастика, такая как трилогия Кима Робинсона (Kim Robinson), займется рассмотрением научных и социальных аспектов использования Красной планеты для заселения ее людьми.
Фантасты могли идти рука об руку с наукой до тех пор, пока их мечты не заходили слишком далеко. Но эскапистская литература руководствуется своими правилами.
Двумерники в космосе
Возможно, человек просто не может постичь размеры космической бездны (ведь если бы он мог, то сошел бы с ума). И писатели-фантасты -- всего лишь люди и смотрят на космос с человеческой точки зрения. Они мыслят в двух измерениях (влево-вправо, вверх-вниз), потому что, проводя всю свою жизнь во власти гравитации, пытаются понять неизвестные вещи, сравнивая их с чем-то знакомым. Именно поэтому в рассказах о космосе так часто калькируются морская проза и морская терминология – космическое пространство напоминает человеку океан. Термин «космический корабль» вводит в заблуждение.
Самый яркий пример — цикл романов о Хонор Харрингтон Дэвида Вебера (David Weber), практически пересказ приключений Горацио Хорнблауэра (вымышленного офицера Королевского флота периода наполеоновских войн из книжного цикла К.С. Форестера). У Вебера космические корабли стреляют, повернувшись друг к другу (враг к врагу) бортами, как старые парусники.
Подобные сцены, впрочем, мы могли видеть и в «Звездных войнах». Там бои истребителей X-Wing были смоделированы по записям воздушных боев, как в японской анимационной космической опере «Космический линкор Ямато», в которой заглавный корабль, кстати, был перестроен из настоящего морского корабля. И потребовался юный гений Эндер из книжного цикла Орсона С. Карда (Orson Scott Card), чтобы открыть ужасную правду: в космосе, в трехмерном пространстве нет ни верха, ни низа.
Человеку в космосе неуютно. Ему там холодно, нечего есть – одни лишь беды да хлопоты. Неудивительно, что новейшая тенденция космической фантастики заключается в том, чтобы оставить исследование космоса скучающим постчеловеческим существам. Например, дукаевским фебам из «Совершенного несовершенства» (Jacek Dukaj “Perfekcyjna niedoskonałość”), мастерящим нечто в инопланетных физиках с помощью инструментов пространственно-временной инженерии.
Так что, может быть, космос не предназначен для нас, людей, может, лучше пока просто не думать об этом? Мы живем в таком времени, когда путешествие на Луну — событие далёкого прошлого и космонавт может стать героем реалистического, бытописательского фильма («Terms of Endearment», 1983, «Язык нежности»).
«Космические ковбои» (“Space Cowboys”, 2000) Клинта Иствуда — это не space western, а реалистичная кинокартина о последней миссии группы пожилых астронавтов. Будущее было вчера.
Назад к звездам?
Как и предсказывал Станислав Лем, человечеству (или также избирателям) эти темы наскучили.
Осталось всего несколько энтузиастов, для которых космос — это фантастическая страна, некое компьютерно построенное Средиземье. Ищущие острых впечатлений богачи платят миллионы за туристические полеты на орбиту (хотя цены, похоже, уже падают). А у тех, кто смотрит на небо через все более совершенные телескопы, настоящая «2010: Космическая Одиссея» — это миссия электронных глаз и ушей. Семь лет назад приглашенным гостем Полкона была Инге Хейер, астроном, занимающаяся поиском новых планет, о чем она страстно рассказывала на конференции.
Она также вела вторую панель, посвященную «Звездному пути». Там все было пронизано тоской по фантастическому посещению всех этих пятнышек на компьютерных распечатках карт звездного неба.
И такая тоска вряд ли уйдет. Люди в глубине души таковы, какими их описал Грег Иган в «Карантине» (Greg Egan “Quarantine”, 1992), где звезды погасли, когда Землю окружил непроницаемый барьер.
И это чувство замкнутости было невыносимым. Поэтому, хотя достижимое для завоевания космическое пространство ужасно сократилось, мы не перестанем мечтать и строить планы.
Вот уже на Луне (что была показано в фильме «Луна») разрабатываются залежи гелия-3, а нового президента Кеннеди все еще дожидается Марс. Не сегодня, не завтра, но когда-нибудь. Когда-нибудь мы туда вернёмся.
11. Напечатанная на стр. 4—6 статья польского журналиста Михала Висьневского/Michał Wiśniewski носит название:
ВОЗВРАЩЕНИЕ со ЗВЕЗД
(Powrót z gwiazd)
От Жюля Верна до фильма «Луна» -- космос всегда увлекал человечество, стимулировал воображение и побуждал к фантазированию. Видения космического пространства и путешествий к звездам менялись, как в калейдоскопе.
Жюль Верн все тщательно продумал, когда в 1865 году опубликовал забавный роман «С Земли на Луну», а четыре года спустя его продолжение «Вокруг Луны».
Раньше экспедиции совершались в условиях полного неведения – изобретение телескопа позволило распознать Луну как небесное тело, подобное Земле, куда — почему бы и нет? – можно полететь, но и все на этом. Поэтому на Луну летали: на гиппогрифе (как Орландо Фуриозо, он же Неистовый Роланд Лудовико Ариосто),
с «помощью» черта (пан Твардовский),
используя фейерверки («Путешествие на Луну» Сирано де Бержерака, 1657),
воздушный шар («Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля» Эдгара Алана По, 1835, с компрессором, превращающим вакуум в воздух)
или на искусственных крыльях. И вот тут талантливый француз взял да и предсказал, что на Луну полетят из Флориды, а возвращаясь, приземлятся (приводнятся?) в Тихом океане.
Правда, вместо ракеты «Аполлон» Жюль Верн использовал гигантский снаряд, выпущенный из пушки, и описание путешествия не выдержало испытания временем и столкновения с научными открытиями,
но все равно идеи Жюля Верна и сегодня выглядят лучше, чем идеи его английского коллеги, Герберта Уэллса.
Этот англичанин придумал для нужд романа «Первые люди на Луне» (1901) космический корабль, движущийся благодаря кейвориту, де-факто магическому веществу, устойчивому к воздействию гравитации.
На Серебряном шаре
Экспедиция героев Жюля Верна, как следует уже из названия второй части, не увенчалась успехом. Его дело, уже в серьезном тоне, продолжил наш соотечественник Ежи Жулавский (Jerzy Żuławski). В романе «Рукопись с Луны» (1903), открывающем трилогию «На Cеребряном шаре», фантастический замысел Жюля Верна нашел реализацию -- через сто примерно лет после смерти автора.
В вымышленном дневнике описана драматическая судьба экипажей двух снарядов (выстрелянных из большой пушки, расположенной в Конго). И хотя описание лунной атмосферы (не говоря уже об описании обитаемой обратной стороны земного спутника) не совсем правильное, одно Жулавский уловил превосходно: космос — место суровое и недружелюбное.
Эдгар Райс Берроуз (Edgar Rice Burroughs), отец Тарзана и цикла приключенческих романов о Марсе (первый том вышел в свет в 1917), придерживался иного мнения.
Его герой, бывший солдат Гражданской войны, использует индийскую магию (что является отличием от книг Жюля Верна, полных математических расчетов) для перемещения на Красную планету. А планета эта оказалась точно такой, какой ее представлял тогдашний знаменитый астроном Персиваль Лоуэлл -- подобной умирающей Земле. Берроуз погрузил своего героя в вихрь экзотических приключений с космическими принцессами в главной роли.
Что было ловкой выдумкой — ведь никто не мог полететь на Марс и сказать, что нет там ничего подобного. Наследием Берроуза стал поджанр межпланетной научной фантастики, чья традиция живет в «Звездных войнах» и «Аватаре» по сей день.
Противоположностью поджанра «суперроботов» стал поджанр «реалистичных роботов». Аниме-сериал 1979 года «Mobile Suit Gundam» привнес в этот жанр элементы твердой научной фантастики. Гигантские машины уже не обладали чудодейственной силой: они ломались и у них заканчивалось топливо. Пилоты больше не были романтическими героями, они были солдатами, изменившимися перед лицом войны.
Сценарий пытался оправдать использование (на самом деле не очень практичных) гигантских роботов — они должны были действовать в космосе (где применима фантастическая «физика Миновского») и выполнять универсальные задания (борьба с танками, минирование космических баз, открытие шлюзов и т. д.). Благодаря такому серьезному подходу «Gundam» стал одной из самых известных икон японской поп-культуры и ценным брендом. На сегодняшний день созданы несколько мультсериалов, действие которых происходит в альтернативных вселенных, а также комиксов, игр и игровых фильмов. По случаю 30-летия фирмы “Gundam” был построен памятник титульному роботу высотой восемнадцать метров (в масштабе 1:1). Еще одним известным сериалом, в котором был использован более серьезный подход, стал «Макросс» (“Macross”, 1982).
В войне c инопланетянами, называемыми «зентради», люди используют роботов-трансформеров/истребителей VF-1 «Валькирия». Оправданием такой – до сих пор чисто игрушечной – функции было использовано «Валькирий» как «космической пехоты». Режим робота должен был использоваться для наземного боя, а трансформация в космический истребитель позволяла перемещаться и сражаться в космосе.
Авторы сериала «Патлейбор» (“Patlabor”, 1988) по-другому подошли к теме реалистичных роботов. Они показали недалекое будущее, в котором в обиход (транспорт, строительство) входят большие гражданские роботы, называемые лейборами.
Порядок среди них поддерживает специальное полицейское подразделение, располагающее титульными пат(рульными) лейборами, намеренно напоминающих своим внешним видом известных из телесериалов роботов. В кинофильме «Патлейбор 2» (“Patlabor 2”, 1993) показаны реалистичные военные лейборы, в основном шагающие танки.
Этот тип больших роботов часто встречается в компьютерных играх, таких как «Command & Conquer». Их также можно найти во вселенной «Battletech». Все началось с американской настольной игры, дизайн которой, в частности, вдохновлен был «Macross». Сегодня бренд «Battletech» включает в себя боевые игры, ролевые игры («MechWarrior»), карточные и компьютерные игры, а также мультсериалы и романы. Большие роботы из «Battletech» со временем эволюционировали в сторону реалистичных военных проектов — сериал известен своей солидной научной базой, типичной для научной фантастики.
Иногда реализм навязывается массмедиа – кинематографические «Трансформеры» (реж. Майкл Бэй) это не игрушечная версия из комиксов, но сложные и инопланетные механизмы. В противном случае они выглядели бы в фильме странно. Тем, чем «Хранители» Алана Мура были для супергеройских комиксов, для жанра "суперроботов" стал постмодернистский «Neon Genesis Evangelion» от японской студии «Gainax». В сериале подверглись изменению все схемы и сюжетные клише: «отец-изобретатель» оказывается манипулятивным психопатом, «малолетний пилот» — закомплексованным невротиком, сами большие роботы оказываются бронированными «биороидами» (здесь заметно влияние «Навсикаи из Долины Ветра» Миядзаки, где подобные монстры ответственны за разрушение Земли). Здесь нет места хрустально чистым героям с роскошными прическами, и все это приправлено густым соусом символизма и западной мистики.
Конечно, это не помешало продать тысячи игрушек и фигурок, правда, на этот раз их покупали не дети. И так же, как успех «Стражей» ответственен за «чёрные» комиксы 1990-х годов, так «Евангелион» открыл дорогу многочисленным подражателям не только в жанре мультфильмов о гигантских роботах.
Одной из самых интересных постмодернистских игр с большими роботами является независимая постановка «Голоса далёких звёзд» («Hoshi no koe», реж. Шинкаи Макото/Makoto Shinkai), где типичные для жанра элементы (mecha, пилот-подросток) используются лишь в качестве предлога для создания ситуации разлуки мальчика и девочки, которые управляют огромным роботом в войне с инопланетянами, находясь за много световых лет от Земли.
Они отправляют друг другу электронные письма, которые из-за огромного расстояния, разделяющего отправителей, доходят до адресатов только спустя несколько лет.
Эра роботов?
XXI век разочаровал любителей фантастики. Он не принес ни космических путешествий, ни летающих автомобилей. То же самое и с огромными роботами. Кроме шагающих экскаваторов для работы на труднопроходимой местности или лесорубной машины с паучьими ногами, фантазии не сбылись. Гигантские машины антропоидной формы действительно поражают воображение, но они весьма непрактичны, медлительны и энергорасточительны. К сожалению.
На врезках:
САМЫЕ БОЛЬШИЕ РОБОТЫ:
Evangelion – величиной с небоскреб.
Macross – величиной с город.
Unicron (Tramsformers) – величиной с планету.
Tengen Toppa Gurren Lagann – величиной с галактику.
МАСТЕР МЕХАНИЗАЦИИ
Кавамори Сëдзи (Shöji Kawamori), 1960 года рождения, создал самые интересные конструкции роботов (в том числе для сериалов «Макросс», «Эскафлоун», «Эврика 7»).
В 2001 году он разработал собственный дизайн для робопса Sony AIBO.
Для конструирования трансформеров он использует в числе прочего кубики «Lego».
АНАТОМИЯ РОБОТА
Вам не обязательно изучать робототехнику, достаточно воспользоваться своим воображением — подсказку можно найти повсюду: глаза – это объектив камеры, ноги – лыжные ботинки, руки — ковш экскаватора.
МЕХА
Японское слово メカ (meka, от англ. mechanical) означает любой механизм. Оно в чуточку измененном виде (mecha) вошло в английский язык после выхода на экран американизированного анимэ-сериала “Robotech” и стало синонимом-обозначением огромных роботов.
Комбинацией и развитием идеи «вспомогательной брони» и «огромного робота» является машина, которой изнутри управляет пилот -- хотя все начиналось с робота, управляемого... снаружи с помощью пульта дистанционного управления. В комиксе «Тэцудзин 28-го» (“Tetsujin 28-go”, 1956, также известен, как «Гигантор/Gigantor») ЁКОЯМА МИЦУТЕРУ (Mitsuteru Yokoyama) объединил свой военный опыт (детство в разбомбленном городе Коба) и нацистскую идею «чудо-оружия», призванного изменить судьбу войны.
Таким оружием для проигрывавших войну японцев должен был стать титульный гигантский робот, но война закончилась еще до того, как он был построен. Теперь, управляемый десятилетним (!) сыном изобретателя, он занимается борьбой с преступностью и злыми роботами (интересную вариацию на эту тему показал Фрэнк Миллер в комиксе «Большой парень и мальчик-робот Расти» --“Big Guy and Rusty the Boy Robot”).
Все изменилось, когда на сцену вышел НАГАЙ ГО (Go Nagai) — рисовальщик, придумавший множество сюжетов, характерных для современной японской фантастики. В своем комиксе «Мазингер» (“Mazinger”) НАГАЙ ГО представил большого робота, оснащенного кабиной (”я хотел, чтобы робот управлялся как автомобиль”).
Машины НАГАЯ ГО и многочисленных его последователей были далеки от реальности, гигантские роботы дрались, используя удары карате и ракетные кулаки. Это наследие сериалов о монстрах в стиле «Годзиллы», где суть эпизода заключалась в поединке с каскадерами в гигантских костюмах. Впрочем жанр быстро взялся за гигантских роботов: от механических версий Кинг-Конга и вышеупомянутого Годзиллы (“Мехагодзилла”)
до Мегазорда из американизированного сериала «Могучие рейнджеры» (“Power Rangers”).
Огромный робот стал настолько важным элементом восточной поп-культуры, что когда появилась японская версия марвеловского Человека-Паука, в его распоряжении был предоставлен гигантский mech. В этом были заинтересованы компании, производящие игрушки и спонсирующие сериалы. Их влияние было заметно, например, в мультсериале «Дэймос» (“Daimos”) — каждый новый робот космитов появлялся на экране вместе с надписью, по которой игрушку было легче идентифицировать в магазине.
В пародийном сериале «Яттаман» (“Yattaman”) мотив «робота-игрушки» доведен до абсурда. Большие роботы приняли форму обычных причудливых игрушек (например, гигантского пса).
В сериале интересно рассмотрена тема боев роботов. Когда в «серьёзных» сериалах (из-за ограниченного бюджета) всё ещё использовались одни и те же кадры (например, сцены пусков ракет), дуэли в «Яттамане» всегда были оригинальными — в них сражалась армия крошечных роботов, форма которых отсылала к теме данного эпизода.
Знаменитые Трансформеры тоже имеют игрушечное происхождение. Все началось с покупки американской компанией «Hasbro» проектов японских игрушек, и только потом был придуман сюжет анимационного фильма (и комикса фирмы Marvel) о войне между двумя фракциями разумных, меняющих форму роботов с планеты Кибертрон.
Те, кто придумали роботов, видели в них неутомимых слуг, но эта же техника позволила увеличить возможности homo sapiens. Именно так родилась идея вспомогательной брони, т.е. помещения человека в роботизированное оружие.
Этот мотив уже появлялся в одной из первых космических опер –«Ленсман»Эдварда Элмера «Док» Смита (Edward Elmer “Doc” Smit “Lensman”, 1934),
но самым известным его исполнением стал военно-фантастический «Звездный десант»Роберта А. Хайнлайна (Robert A. Heinlein “Starship Troopers”, 1959). Автор описал космическую войну, в которой люди сражаются с инопланетными «жукерами», используя роботизированную броню.
По книге было снято несколько фильмов. Более известен «Звездный десант» (“Starship Troopers”, 1997) режиссера Пола Верховена,
в котором, к сожалению, от этой самой брони отказались (такие доспехи были возвращены в компьютерном анимационном сериале «Головорезы: Хроники звездного десанта» (“Roughnecks: Starship Troopers Chronicles”, 1999), и весь посыл был превращен в острую сатиру.
Однако мало кто слышал об аниме 1988 года «Uchi no Senshi», которое представляет собой весьма точную экранизацию романа, строящую мост между западным фэнтези и аниме.
Мотив роботизированных доспехов также появился в «Яблоневом семечке» (“Appleseed”, 1985—1989)
и «Призраке в доспехах» (“Ghost in the Shell”, 1989–1990) мунгаки МАСАМУНЭ СИРО.
Вспомогательная броня стала основным реквизитом военной фантастики. Ее в числе прочих использовали: Джо Холдеман в «Вечной войне» (Joe Haldeman “The Forever War”, 1974), Джон Ринго (John Ringo), Кэролайн Черри (C.J. Cherry), Дэвид Вэбер (Dawid Weber) и другие писатели. К ней прибегал также режиссер Джеймс Кэмерон (James Cameron). Правда в фильме «Чужие» (“Aliens”, 1986) космические десантники не были оснащены броней, в финальной дуэли с королевой пришельцев использовался гражданский экзоскелет, выполняющий роль подъемника.
Похожие машины, уже приспособленные к тяжелому бою, показали братья Вачовски в трилогии «Матрица» (“Matrix”).
Кэмерон вернулся к этой теме в фильме «Аватар» (“Avatar”, 2009), показав чудесные военные машины на красивой, но враждебной человеку планете Пандора.
Обратная ситуация имела место в «Район № 9» (“District 9”, 2009, режиссёр Нил Бломкамп), здесь экзоскелет (в форме инсектоидного инопланетянина) был привезён на враждебную Землю инопланетянами.
Интересный пример инопланетной брони — далеки из британского сериала «Доктор Кто» (“Doktor Who”). Одноглазые роботы, напоминающие большие солонки с манипуляторами и смертоносными излучателями, содержат внутри мутировавших космических существ с планеты Скаро.
Без брони невозможно представить себе компьютерные игры. Классическим примером является серия «Метроид», героиня которой путешествует по космическим коридорам и пещерам в доспехах, созданных инопланетянами.
Стильные и богато украшенные доспехи из боевой игры «Warhammer 40,000» производят незабываемое впечатление.
Весьма часто они появляются в западных комиксах — броню использует Железный Человек. Доктор Дум, а также заклятый враг Супермена, Лекс Лютор. Ночная Сова из «Хранителей» Алана Мура отказался от использования подобного изобретения после того, как сломал руку при первом его применения. Между тем из всех фантастических идей экзоскелет ближе всего к реализации. Уже появились первые прототипы, позволяющие людям с ограниченными возможностями поднимать тяжелые предметы и передвигаться.
облако тэгов
